Мы решили в наступившем году много писать об У И Шани, местности на севере провинции Фуцзянь, где 350 с лишним лет назад появились первые ферментированные красные чаи, которые до сих пор поражают своей ягодной и цветочной палитрой. Где потрясающе красивая природа сочетается с потрясающим утёсным чаем. Ну и где в прошлом году мы обосновались немного основательнее чем раньше. А в качестве затравки мы решили анонсировать появление на этих страницах перевода замечательной книги «Утёсные чаи из У И» автора Нань Цяна. Сегодня мы публикуем предисловие к этой книге, написанное Чжан Цзяньгуаном, членом Союза писателей КНР, ныне постоянным членом наньпинского горкома партии и начальником отдела пропаганды. В своё время много лет проработавший в Уишани, г-н / тов. Чжан одно время даже занимал пост уишаньского мэра. В его словах кроется настолько много уишаньской чайной красоты, что мы не могли не опубликовать этот текст.
Надо сказать, что чай сам пришёл ко мне. Поднимаясь в горы, спускаясь в деревни к чайным угодьям, к тем, кто выращивает и обрабатывает чай, ты естественным образом пьёшь его. Сначала был опьяняющий сердце зелёный чай, потом я увлёкся белым, затем был очарован красным. А когда получил работу в У И Шань, то не мог не влюбиться в утёсный. Причём эта любовь развилась у меня до состояния неизлечимости. В дни, когда я собирался куда-то в командировку, я мог забыть о чем угодно, только не о том, чтобы взять с собой утёсного чая. В противном случае весь день я бы не сумел пробудить по-настоящему свой дух. И еще эта неполнота являлась причиной, управляющей какой-то стороной моих чувств. Как-то мой однокашник г-н Нань Цян зашел повидать меня в офис. Разговор коснулся утёсного чая. Я знал Наня как автора коротких рассказов, прозы, научно-популярных изданий, но не знал, когда он полюбил утёсные чаи и даже взялся за создание этой монографии про них. В тот визит он попросил меня рассказать о волшебстве Красного Халата, о пьянящем Шуйсяне, об аромате Жоу Гуя, о названиях знаменитых кустов и чудесах Цичжунов… До тех пор я никогда ещё не сталкивался с таким точным опытом по отношению к утёсным чаям и настолько глубоким их описанием. В том разговоре настроение было такое, что было сложно сдержаться и не закричать хором: «Даёшь чай! Утёсный уишный чай! »
Некогда один мой пекинский приятель сообщил мне, что реально завидует уишаньцам. И я ответил ему, что без местного утёсного чая все эти красоты были бы не так хороши. Есть чай в руках — и сто дел уже не нужны, ибо он, утёсный чай, уже подразумевает благополучие. (Тут ещё автор иронизирует над слоганом из китайской рекламы Пепси, так как этот бренд звучит по-китайски бай-ши, так же как сто дел — прим. ЧП). Когда один знакомый руководитель некой госорганизации приехал в У И Шань, я преподнёс ему в подарок порцию чая в немного небрежном тоне, который в древности был принят среди мудрецов и благородных мужей, находящихся друг с другом в приятельских отношениях. Типа «Вот Вам чаёк». Однако столичный гость настоятельно попросил меня так не делать, потому что опасался, что если пристрастится к такому чаю, то быстро разорится и пустит свою семью по миру. Ибо утёсный чай помимо прочего символизирует богатство и роскошь. Всё больше туристов, приезжающих в У И Шань, сталкиваются с красивой восемнадцатишаговой чайной церемонией и увозят домой прекрасную практику. С этого момента привычки пить чай меняются, и утёсный чай облагораживает человеческую жизнь. «Тысячи слов и десятки тысяч речей не сравнятся с питьём чая», — говорили в древности. Чай и дзен имеют одну природу. Внешний мир и я растворяются друг в друге, и начинаешь ценить простое бытие. Пробуя чай на цвет и вкус, погружаешься в чистую философию. И тот утёсный чай, о котором мы говорим, он глубоко пропитан культурой.
Утёсный чай соединяет в себе особенности зелёного (чистый аромат) и красного (плотный вкус) чаёв. Он не сушит, не вызывает изжоги, не терпкий и не горький. в нём содержится много разнообразных микроэлементов, полезных для человеческого организма. Утёсные чаи — это чаи для здоровья.
Кто в Поднебесной не скажет, что родные края — это хорошо? Кто не похвалится ароматом своего чая? Но хоть листочки утёсного чая своей формой напоминают чёрных дракончиков, а после заваривания они оказываются зелёными с красноватой каймой, всё же когда знакомишься с утёсными чаями впервые, очень сложно вызвать в себе эстетическое чувство. Нет таких людей, которые бы превозносили утёсный чай за его внешнюю форму. Нет людей, способных во время питья утёсных чаёв наглядно объяснить их своеобразную органолептическую эстетику. Даже сами уишаньцы смеются над их невзрачностью со словами: «Толстые ветки, большие листья». А ещё так: «Сами не знаем своего счастья»!
Однако неказист утёсный чай, но велик его мир! Он очень чётко олицетворяет собой дух уишаньского пейзажа. Его природа подобна этому пейзажу. Громады пиков, утёсы и пади. Выдающиеся и грандиозные. Чистая речка с девятью изгибами, на которой всё меняется непрерывно. Танский поэт Сунь Цяо описал чай из У И антропоморфно. Вначале читаем: «Лицом суров и неприступен». Чай горчит и неприятен на вкус, но на самом деле он как человек мягок и честен, его сладость-гань подобна сладости пастушьей сумки, он как благородный муж среди людей. Утёсный чай не из разряда пустых и легкомысленных, он серьёзен как горы. Утёсный чай именно что лицом суров, но сердцем добр, пьёшь его и ощущаешь на каждой волне три излома (образ затруднений на каждом шагу — прим.ЧП). Поэтому поэт сказал: «Извилисто реки вокруг гор вращаются, пики водами омываются». А самое непревзойдённое у утёсных чаёв — это их аромат. Кажется, будто бы кто-то собрал все имеющиеся в природе ароматы, а потом выпустил их один за другим наружу. Они тянутся естественным образом, оставаясь на дне чашки, застревая между зубов, прямо проникая в душу и сохраняясь в сердце. Воистину есть в этом «торжество цветочного аромата в сочетании с твёрдостью скал». Мудрец приезжает в У И, видит пейзаж и сравнивает его с питьём утёсного чая.
Ещё более значимым содержанием утёсного чая являются связанные с ним культурные переживания людей. Возможно, какие-то друзья приходят к глубокому пониманию каких-то вещей через различение более чем восьмиста сортов. А кто-то видит глубочайший смысл в постижении техники обработки чая. Иные дискутируют на тему последовательности иероглифов в сочетаниях «Умеренность, красота, мир и спокойствие » или «Скромность, чистота, гармония и покой». Другие подробно разбираются в подлинности или фальшивости пиал-чжань с глазурью «кроличий ворс» или в настоящем возрасте чайников. Наконец кто-то воспитывает свой вкус через связанные с утёсными чаями стихотворения, парные надписи, каллиграфию и картины, а также через живые образы в виде танцевально-песенных традиций. Культура уишаньского чая продолжает непрерывно развиваться до нашего времени и уже проникла во все сферы человеческого бытия, хотя её сердце и душа должны относиться к идеологическим. Так в чём же заключается философия уишаньского утёсного чая?
Когда проплываешь 5-й поворот (имеется в виду Цзюцюйси, Речка 9 извилин — главная водная артерия утёсного района — прим.ЧП), то среди потока виднеется большой валун, на нём выгравированы два иероглифа, 茶灶, Ча Цзао, Чайная жаровня. Написаны они рукою великого мыслителя времён династии Южная Сун — Чжу Си. Во второй половине 12-го века тот основал среди утёсов Академию Цзыян, варил чай, дегустировал его, сочинял стихи и участвовал в чайных турнирах. Среди его стихотворений встречаем и такие строки: «Бессмертные старцы сохранили на камне печь, / высится она прямо посреди потока, / выпить квадратную лодку, / чайный дымок наполняет всё вокруг тонким ароматом». На третий день жизни Чжу Си закадычный друг его отца Чжэн Аньдао преподнёс в подарок родителям императорский чай Лунные комки и написал соответствующее стихотворение. Таким образом, уже с рождения жизнь мальчика стала тесно связана с чаем. В юношеские годы он дал зарок не пить вина и с помощью чая стал заниматься самосовершенствованием и культивировать высшие добродетели, до конца своих дней ведя весьма скромный образ жизни. «Чай требуется для питания жизни, одежды — для прикрытия тела, а еда — для утоления голода,» — говорил он. Также он выращивал чай, обрабатывал, заваривал и дегустировал его. В самом конце жизни он вернулся на родину, в живописнейшее месте центральной Фуцзяни — Наньцзяньчжоу — и стал подписываться как Часянь — Чайный бессмертный. Он понимал разницу между чаями из бассейна Янцзы и чаями У И и считал, что вкус последних не слишком крепкий и не слишком слабый, не плотный или наоборот жидкий, а посерёдке. Их вкус и правильный, и долгий. Он максимально близок среди всех чаёв к золотой середине в плотности вкуса. Мастер Чжу сопоставил уишный чай наивысшим добродетелям в конфуцианстве, побуждающим людей к эмпирическому знанию, самосовершенствованию, соблюдению порядка в семье и выравниванию Поднебесной. Не потому ли это, что чай из У И находится в границах мира возвышенных идей?
Утёсный чай из У И Шань хорошо пить, но о нём плохо говорить, а ещё хуже — писать. Пробуя и смакуя утёсные чаи, ты включаешь все зоны восприятия, все рецепторы: глаза, руки, рот, уши, сердце. Подобно этому тексты дают людям наслаждение «соощущением»: совершенно ясна основная линия, но есть отклонения от неё, рождающие нюансы. Очевидно, что чай — явление природы, но над ним иногда воспаряет человеческая мысль. В этом плане книга «Утёсный чай из У И» добилась успеха. Автор придаёт серьёзное значение не только доступности повествования, но в большей степени научности текста. А самой значительной особенностью является то, что, используя во множестве лексику, выделяющую органолептическую эстетику в процессе заваривания и пробования утёсного чая, автор предлагает проникнуться внутренним миром людей. Возьмём, к примеру, главу «Штудируем утёсную гармонию», в которой сначала анализируются четыре обобщающих иероглифа, предложенных жившим в конце 18-го / первой половине 19-го века Лян Чжанцзюем. 香, сян, ароматный, 清, цин, чистый, 甘, гань, сладкий и 活, хо, живой. С их помощью Лян комментировал своим современникам смысл фразы «цветочный аромат с твёрдостью скал». И лишь после этого анализа Нань Цян переходит к объяснению понятия «утёсная гармония» (яньюнь, 岩韵). Понятия, выражающего особые ощущения и радость, рождающиеся у человека при пробовании утёсного чая, а также довольно точно описывающего разнообразные нюансы цвета, аромата и вкуса утёсных чаёв. В конце концов, не удовлетворившись этим, наш автор снова делает упор на том, что при описании вкуса утёсного чая его разделяют на сладость-гань, чистоту (беспримесность)-чунь, свежесть-сянь и гладкость-хуа. Но если соединить все эти органолептические оттенки, то получается как раз тот лян-чжанцзюевский иероглиф «хо» — «живой» в контекстах «резвый / здоровый», «переменчивый / динамичный», «непрерывный / безостановочный». Вплоть до представления о чём-то плавно носящемся словно небожитель, воспетый в строках «вздыматься в высокие горы У И, плавать свободно в текущих водах Цзюцюй».
Как неисчерпаема утёсная гармония, так бесконечны тексты про неё. С древности одарённые люди не скупились писать об утёсном чае. На чайном эссе господина Нань Цяна вовсе не закончатся дифирамбы утёсному чаю. Я надеюсь, в свет ещё выйдут новые уишаньские «чайные каноны»!
Продолжение следует.